Оригинальное название - Red They Were and Long-Horned (Были они рыжие и длиннорогие)
I.
Ночь выдалась холодной и дождливой. Крыша штабной палатки изрыгала сотни ручейков, вымывая боевой дух из продрогшего ефрейтора Удо Шнелля, охранявшего вход с парой табельных вил. Лейтенант Свинсон, сонный и уставший, носился из угла в угол, подставляя под струи воды металлические миски с гербом Адских Воздушных Войск. На пухленьких щечках, покрытых грубой щетиной, выступил румянец; запыхавшись и тяжело похрюкивая, отважный лейтенант вел неравную борьбу со стихией. Последняя миска, доставленная Гиро Шнитцем, шеф-поваром полевой кухни, с заунывным звоном опустилась на мокрый стол, за которым вот уже девятый час сидел генерал Вильям Вессон. В двух милях северо-западнее от палаточной ставки, среди мощных стволов Аденского леса, засел партизанский отряд «мерлиновцев», вот уже третьи сутки сдерживая атаки Ада смертоносными самолетиками из заряженной сверхмощным лучезарным импульсом книги «Моя борода», которую кельтский старик написал в годы заключения в башне замка Астонбери. Бумажные орлята вонзались в тела чертей, словно раскаленные шомполы; истошные вопли рождали страх, гнавший обитателей горных курортов прочь из проклятых мест.
- Кто-то прется, сэр, - доложил Удо, вскинув вилы на плечо.
Бравый генерал нехотя оторвался от карты укрепрайона. В тот же миг ветхая ткань палатки издала предсмертный треск, и безудержный поток воды и грязи хлынул Вессону за шиворот.
- Проклятье! - выкрикнул он, в сердцах стукнув кулаком по крышке стола. Железная миска с геральдическим драконом, держащим в кривых когтях невинную голубку, подскочила и плюхнулась на голову Свинсону. Задремавший лейтенант истошно завизжал, но свинский писк тут же утонул в оглушительном разряде грома. Край палатки взмыл вверх под слепящие удары молний, и на пороге «штаба» возник высокий темный силуэт.
Удо вздрогнул, едва не выпустив древко вил. Вспышки молний освещали короткий ряд волос, представительную линию плеч, мощный торс и железные бицепсы, набухшие под серой шинелью. Полночный гость был красив и статен. В правой руке он держал портфель.
- Полковник фон Туфенхорн, - представился вошедший. Немецкие глаза прозрачно-голубого цвета вонзились в Вессона, будто штык-нож.
- Входите, полковник, - сказал Вессон, кивнув Удо, дабы тот принес гостю табурет.
Туфенхорн сдержанно кивнул. Благородное лицо казалось скорбным и суровым: шрамы рассекали его сетью ранних морщин. Однако нечто держало его за порогом, под беспощадными струями дождя. Полковник опустил руку в карман и извлек оттуда маленький ключ. Удо с изумлением наблюдал за тем, как Туфенхорн вставил ключ в боковой карман на бедре и провернул несколько раз. Коленный сустав бодро щелкнул; шагнув вперед с режущим уши скрипом, полковник сжал руку генерала мертвой хваткой пяти металлических пальцев. Хватка Туфенхорна живо напомнила Вессону, как по его кисти однажды проехался танк: пылая жаром битвы, он не заметил ползучую угрозу, когда пытался дотянуться до трупа, из планшета которого торчала нетронутая граната. Излишне говорить, что танк был немедленно уничтожен, команда забита перископом, а труп, не отвечавший на приказы отдать гранату командиру, наказан недельной гауптвахтой на кухне.
Полковник присел на табурет, чьи ножки истошно скрипнули и осели в грязь. Держался он статно и благородно - насколько позволял металлический каркас в спине, - но скрытая, глубокая печаль отнимала грозность у его облика, умножив на ноль весь жизненный оптимизм. Вессон не был знаком с Туфенхорном - разве что помнил его по одному банкету у генерал-фельдмаршала, когда полковник ошпарил руку, зачем-то сунув ее в горячий бульон.
Развернув бумажный календарик с замками Чехии, полковник извлек из него чашку. Удо плеснул начальству горячительного, выложил на стол две пачки «Рима» и удалился латать их тряпичный бункер.
- Что там на фронте? - спросил Вессон.
- Все печально, - ответил полковник, отняв сигарету от худых губ.
- Как так?
Локоть Туфенхорна скорбно скрипнул.
- Мерлиновцы держат позиции, - пояснил он. - За ночь, пока наши бойцы отсыпались, они сплели «бороду», и старый колдун зарядил ее Силой через портал в сосновом дупле. Борода была заброшена в наш лагерь; майор Фрильке доложил в штаб округа, что артефакт посеял большую панику и дурно повлиял на здоровье тех, кто пытался его выкинуть. У полевого повара даже случился микроинсульт.
- Паршивцы! - рявкнул Вессон, треснув кулаком в самое яблочко дубового стола. Куски отсыревшей карты хлюпнули и окончательно расплылись. Туфенхорн вздохнул. Судьба ночного боя легла ветвистыми морщинами на его лоб.
- Где танки?! Где авиация?! - не унимался генерал. - Я не позволю бороде какой-то отнять у меня стратегический лес! Да чтоб они знали, черви дождевые, мне сам генерал-фельдмаршал Тоффель директиву спустил: отбить участок до воскресных пикников! Вот что теперь делать, а?!
I.
Ночь выдалась холодной и дождливой. Крыша штабной палатки изрыгала сотни ручейков, вымывая боевой дух из продрогшего ефрейтора Удо Шнелля, охранявшего вход с парой табельных вил. Лейтенант Свинсон, сонный и уставший, носился из угла в угол, подставляя под струи воды металлические миски с гербом Адских Воздушных Войск. На пухленьких щечках, покрытых грубой щетиной, выступил румянец; запыхавшись и тяжело похрюкивая, отважный лейтенант вел неравную борьбу со стихией. Последняя миска, доставленная Гиро Шнитцем, шеф-поваром полевой кухни, с заунывным звоном опустилась на мокрый стол, за которым вот уже девятый час сидел генерал Вильям Вессон. В двух милях северо-западнее от палаточной ставки, среди мощных стволов Аденского леса, засел партизанский отряд «мерлиновцев», вот уже третьи сутки сдерживая атаки Ада смертоносными самолетиками из заряженной сверхмощным лучезарным импульсом книги «Моя борода», которую кельтский старик написал в годы заключения в башне замка Астонбери. Бумажные орлята вонзались в тела чертей, словно раскаленные шомполы; истошные вопли рождали страх, гнавший обитателей горных курортов прочь из проклятых мест.
- Кто-то прется, сэр, - доложил Удо, вскинув вилы на плечо.
Бравый генерал нехотя оторвался от карты укрепрайона. В тот же миг ветхая ткань палатки издала предсмертный треск, и безудержный поток воды и грязи хлынул Вессону за шиворот.
- Проклятье! - выкрикнул он, в сердцах стукнув кулаком по крышке стола. Железная миска с геральдическим драконом, держащим в кривых когтях невинную голубку, подскочила и плюхнулась на голову Свинсону. Задремавший лейтенант истошно завизжал, но свинский писк тут же утонул в оглушительном разряде грома. Край палатки взмыл вверх под слепящие удары молний, и на пороге «штаба» возник высокий темный силуэт.
Удо вздрогнул, едва не выпустив древко вил. Вспышки молний освещали короткий ряд волос, представительную линию плеч, мощный торс и железные бицепсы, набухшие под серой шинелью. Полночный гость был красив и статен. В правой руке он держал портфель.
- Полковник фон Туфенхорн, - представился вошедший. Немецкие глаза прозрачно-голубого цвета вонзились в Вессона, будто штык-нож.
- Входите, полковник, - сказал Вессон, кивнув Удо, дабы тот принес гостю табурет.
Туфенхорн сдержанно кивнул. Благородное лицо казалось скорбным и суровым: шрамы рассекали его сетью ранних морщин. Однако нечто держало его за порогом, под беспощадными струями дождя. Полковник опустил руку в карман и извлек оттуда маленький ключ. Удо с изумлением наблюдал за тем, как Туфенхорн вставил ключ в боковой карман на бедре и провернул несколько раз. Коленный сустав бодро щелкнул; шагнув вперед с режущим уши скрипом, полковник сжал руку генерала мертвой хваткой пяти металлических пальцев. Хватка Туфенхорна живо напомнила Вессону, как по его кисти однажды проехался танк: пылая жаром битвы, он не заметил ползучую угрозу, когда пытался дотянуться до трупа, из планшета которого торчала нетронутая граната. Излишне говорить, что танк был немедленно уничтожен, команда забита перископом, а труп, не отвечавший на приказы отдать гранату командиру, наказан недельной гауптвахтой на кухне.
Полковник присел на табурет, чьи ножки истошно скрипнули и осели в грязь. Держался он статно и благородно - насколько позволял металлический каркас в спине, - но скрытая, глубокая печаль отнимала грозность у его облика, умножив на ноль весь жизненный оптимизм. Вессон не был знаком с Туфенхорном - разве что помнил его по одному банкету у генерал-фельдмаршала, когда полковник ошпарил руку, зачем-то сунув ее в горячий бульон.
Развернув бумажный календарик с замками Чехии, полковник извлек из него чашку. Удо плеснул начальству горячительного, выложил на стол две пачки «Рима» и удалился латать их тряпичный бункер.
- Что там на фронте? - спросил Вессон.
- Все печально, - ответил полковник, отняв сигарету от худых губ.
- Как так?
Локоть Туфенхорна скорбно скрипнул.
- Мерлиновцы держат позиции, - пояснил он. - За ночь, пока наши бойцы отсыпались, они сплели «бороду», и старый колдун зарядил ее Силой через портал в сосновом дупле. Борода была заброшена в наш лагерь; майор Фрильке доложил в штаб округа, что артефакт посеял большую панику и дурно повлиял на здоровье тех, кто пытался его выкинуть. У полевого повара даже случился микроинсульт.
- Паршивцы! - рявкнул Вессон, треснув кулаком в самое яблочко дубового стола. Куски отсыревшей карты хлюпнули и окончательно расплылись. Туфенхорн вздохнул. Судьба ночного боя легла ветвистыми морщинами на его лоб.
- Где танки?! Где авиация?! - не унимался генерал. - Я не позволю бороде какой-то отнять у меня стратегический лес! Да чтоб они знали, черви дождевые, мне сам генерал-фельдмаршал Тоффель директиву спустил: отбить участок до воскресных пикников! Вот что теперь делать, а?!