- По крайней мере, наш самолет не развалится на полпути, - шутя, добавил он. Проверить то, на чем он будет лететь, было утомительным, но жизненно важным занятием. Майкл помнил тот случай, когда Лесли каким-то образом добился, чтобы на его истребитель установили боевой комплект вооружения. Генерал тешил себя надеждой, что Майкл обязательно собьет кого-нибудь во время учений и - как честный офицер - сразу же подаст в отставку. Единственным, что пострадало от этой выдумки, было, пожалуй, самолюбие министра обороны. Он был вызван в Белый дом к президенту Лимену и подвергся жестокому допросу насчет того, почему на плановых учениях один слишком старательный пилот едва не потопил авианосец «Химмельсбоген», обстреляв его боевыми ракетами. Если бы не срочный вызов в родную эпоху, Майкл предупредил бы о подмене, и такого бы не случилось. Посвящать постороннего в этот трагикомический случай он не хотел и не мог. Удачная концовка истории была всецело заслугой Эксмана. По возвращении из Белого дома жаждущий крови министр закатил начальнику штаба грандиозный скандал, но на этом «эффект домино» был остановлен: Эксману не стоило труда убедить его в том, что в провале учений виноваты военно-морские силы. Легковерие министра, щедро приправленное самодовольством, обрушило праведный гнев на адмирала Ричардса, и опасность увольнений обошла стороной штаб ВВС.
читать дальше- Пойду-ка я за вещами, - сказал Джонсон, засунув руки в карманы брюк. Майкл проводил его взглядом, но не заметил на лице майора и слабой тени волнения. Беспечность товарища по команде была не показной и уж точно не безрассудной: спокойная уверенность в своих силах, которой не хватало даже седьмому, невольно подталкивала вспомнить его недавние слова. Майкл встряхнул головой, но сомнения не думали исчезать: слова о «продуманности действий», эта беспечность, да и упоминание имени Эксмана - едва ли не дурной знак перед полетом - невольно наталкивали на подозрение, что майору и начальнику штаба было что обсудить за его спиной. Джонсон был не тем человеком, в котором Майкл мог быть уверен до конца; ждать благородства от Эксмана и вовсе было глупостью. Выбор, сделанный Майклом, лишил его возможности сделать еще один: «скольжение» мешало ему разведать планы дуэта Эксман-Джонсон, но спасало его от гораздо большей угрозы.
Перед ладонями Майкла блеснула ослепительно-голубая вспышка. Он сосредоточился на центре тоннеля, где свет и цвет сливались в невообразимом ощущении - памяти прошлого, которого никогда не было, и знании будущего, которое никогда не наступит. Его пальцы скрестились, и внепространственная субстанция «втянулась» в них, заставив сверкать ослепительным сиянием. Затаив дыхание, Майкл шагнул назад... еще раз... и еще... Два сгустка света сияли над его ладонями, готовые соединиться в новый мощнейший тоннель. Майкл не смел пошевелить затекшими руками: в его жилах, казалось, пульсировала шаткая судьба Земли. Пять шагов назад были падением в бездну прошлого. Последний шаг в сияющую неизвестность - и дни сравняются с секундами, а годы с днями...
- Вперед, - шепнул Майкл. Правая ладонь коснулась левой, рассекая сияющей трещиной привычный мир.
События мелькали перед ним, словно кадры кинопленки: тысячи и тысячи секунд спрессовались в картину из обрывков мыслей, чувств, образов. Сначала - небо, бездонное, безграничное, прожженное невыносимо близким солнцем... потом земля... далекая... бледная... белые обрывки облаков... свет приборов... черная змея взлетной полосы... Все части этой картины вращались перед его глазами, словно шестеренки в сбившихся часах. И снова небо... блики солнца на стекле кабины... тень крыла, скользящая по бесконечному пустырю...
- Стоп, - произнес Майкл.